Dior: от музея до музея

Ольга Михайловская о выставке «Диор: под знаком искусства»

Выставка "Диор: под знаком искусства", открывшаяся 28 апреля в Пушкинском музее, впечатляет поистине российским размахом, французским изяществом подачи материала и космополитичностью самого подхода к такому сложному пока для нашего восприятия сочетанию, как мода и искусство. Три года назад Пушкинский музей уже совершал прорыв на эту неизведанную пока для российских музеев территорию, но тогда это была территория Шанель, дизайнера революционного, тесно связанного с авангардом любого толка, более концептуального и близкого к высокому искусству. Во всяком случае, в понимании классического искусствоведения, на котором все же строится музейная практика. С Диором же совсем другая история — это история про красоту. Безусловную, классическую, не подверженную влияниям времени и обстоятельств. Он не только не был революционером, он был консерватором и даже ретроградом в наиболее возможном положительном значении этого слова. Любил романтические женские портреты XVIII века, несколько приторную живопись Belle Epoque, кажущуюся простоту ампирных нарядов и помпезные интерьеры в стиле Людовика XVI.

Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ

Вот эта любовь Диора ко всему, что было в прошлом, и стала основой выставки в Пушкинском музее. Куратор выставки Флоранс Мюллер утверждает, что Пушкинский музей — идеальное место для выставки Диора. "Его неоклассический стиль — это именно то, что нравилось Диору больше всего. Поэтому у нас даже не было нужды ничего менять и выстраивать. Мы лишь добавили несколько фальшивых колонн, точные копии уже существующих, и вставили в них манекены, одетые в платья Диора, на манер кариатид". В остальном кураторы просто максимально использовали музейное пространство, вписав в него около 100 произведений дома Dior, среди которых не только произведения самого Кристиана Диора, чья карьера была блистательной, но очень короткой — всего лишь десять лет (1947-1957) проработал он с момента открытия дома до своей ранней смерти. На выставку приехали и вещи, созданные юным Сен-Лораном, начинавшим в доме Диора, и пришедшим ему на смену, и многими уже забытым Марком Боаном, и блистательным Джанфранко Ферре, который руководил домом в первой половине 90-х годов, и, разумеется, оскандалившимся Джоном Гальяно, который руководил домом Dior более десяти недавних лет.

Выставка построена не по хронологии, а по принципу, ставшему в последнее время весьма популярным в выставочной практике,— по так называемым "кодам" Диора. Под кодами кураторы понимают набор любимых тем и приемов в творчестве дизайнера или дома в целом. В данном случае такими кодами стали Бал, Сад, Belle Epoque, Трианон, Путешествия — в частности, Египет. Это те силуэты Диора, которые он обозначал буквами X, H, O или геометрическими фигурами — например, Трапецией. В рамках каждой темы представлены костюмы на фоне произведений искусства, которыми они были вдохновлены.

Разумеется, Belle Epoque — это Джованни Болдини с его томными красавицами и фривольные красотки Тулуз-Лотрека, Бал — это утопающие в кружевах великосветские дамы с портретов Винтерхальтера, Сады — на фоне Ван Гога и Ренуара, Испания, понятно,— на фоне Гойи, Египет — на фоне саркофага из Пушкинского музея, а конструктивистские вещи Гальяно рядом с само собой напрашивающимся Малевичем.

Фото: Денис Вышинский, Коммерсантъ

Все эти очевидные сопоставления не выглядят затертыми клише благодаря современной сценографии, которая позволяет рифмовать вещи не примитивно, в лоб, а сквозь призму современных представлений о традиционном и современном в искусстве. И то, например, почему флаконы духов Dior похожи на египетские скульптурки, становится понятно именно здесь, рядом с саркофагом. И то, что силуэты платьев в точности повторяют форму цветка, тоже очевидней в соседстве с Ван Гогом.

Впрочем, куратор Флоранс Мюллер, известная своими масштабными fashion-выставками (например, гигантской ретроспективой Сен-Лорана в парижском Petit Palais в прошлом году), признается — ей хотелось не только в очередной раз продемонстрировать моду как часть культуры и искусства. Это для европейца вещь очевидная, а для нас пока еще в новинку. Но целью было показать искусство собственно создания одежды. "Для меня очень важно, чтобы обычный человек, который никогда в жизни не попадет на шоу, смог увидеть эти прекрасные вещи так близко. На выставке — это ведь даже ближе, чем на подиуме. Поэтому мы готовимся к этому очень тщательно — одевать манекены выезжают заранее специалисты. Эта работа требует нескольких дней и напоминает работу скульпторов. Они накалывают платья на манекены, лепят форму. Но это лишь первая часть. Одев манекены в платья, мы надеваем шляпы, серьги, украшения, выверяем позы и жесты". В этой тщательности и перфекционизме — непривычное для нас уважение к тому, что по сути является всего лишь высококлассным ремеслом. И этой ремесленной стороне моды организаторы выставки посвятили целый раздел. Он так и называется Ателье. Архивные фотографии мастерских дома Dior, рядом с ними холщовые прототипы платьев — такие делаются для каждой кутюрной вещи. И поставлены они на возвышение, подобно статуям. "Нас все отговаривали,— говорит Флоранс Мюллер,— говорили, зачем выставлять черновики, показывать изнанку, но они так красивы, что многие принимают их за готовые вещи!"

Это и в самом деле один из самых красивых разделов выставки. И, как ни странно, один из самых концептуальных. Холщовые прототипы диоровских вещей выглядят прототипами всей моды 90-х с ее деконструктивистскими опытами, в первую очередь японскими и бельгийскими. Так что, сам того не желая, ретроград Кристиан Диор своим увлечением старыми мастерами спровоцировал революционеров конца XX века. А выставка должна спровоцировать интерес не только к самому Диору и созданному им дому, но и к моде вообще как части искусства и культуры.

ГМИИ им. А. С. Пушкина, до 24 июля

Ольга Михайловская

Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...
Загрузка новости...