Король Папа.
Журнал Life, 1997

У тебя две няни, три повара и безумно любящий отец. У тебя есть зоопарк, два поезда и парк развлечений с полным набором аттракционов – и все это у тебя на заднем дворе. И, ах да, твои крестные – Элизабет Тэйлор и Маколей Калкин. Так что у тебя есть все, что угодно.

С другой стороны, твой отец одет в пиджак с блестками и шляпу, когда меняет твои подгузники, и известен тем, что хватал себя за промежность перед тысячами людей. Твоей маме приходится совершать поездки, чтобы увидеть тебя, и иногда через половину земного шара. И даже как к ребенку знаменитости к тебе нет уважения: твоему звездному папе пришлось опубликовать пресс-релиз, настаивая, что ты не был результатом искусственного зачатия. Добро пожаловать на Землю, Принс Майкл Джозеф Джексон.

Ясноглазый, сияющий Принс обладает искренне добрым характером и все время улыбается широкой, хоть и беззубой улыбкой, словно фонарь из тыквы в Хэллоуин. Но сегодня он Мистер Плакса – из-за немилосердных хлопков фотовспышек. Мальчик с бежево-оливковыми щеками, пуская пузыри, плачет несколько минут. Его няни в белой униформе с надписью «Neverland Valley» трясут погремушками, но толку от этого мало. Его папа тоже пытается утешить его, нежно гладит худыми пальцами личико своего ребенка: «Если он плачет и ты перед ним танцуешь, то он тут же перестает». Но Майкл не в настроении делать moonwalk. «Ну, смотри, смотри, ммм», – произносит Майкл, мурлыча себе под нос мелодию. «Он любит все блестящее». И папа быстро надевает яркий пиджак. Но Принс продолжает плакать.

В свои девять месяцев он издает звуки, похожие на «мама». И его всхлипы отчасти кажутся упреком. Во всем доме из 25 комнат присутствия мамы не наблюдается. В доме, где горы игр и безделушек валяются на лестнице и по углам, глаз режет какой-то беспорядок, словно дом был оставлен на подростка и его друзей, а настоящие хозяева, родители, вот-вот явятся – вернутся из отпуска – и устроят им разнос.

Даже сейчас, когда Майкл вернулся из гастролей по Африке и живет со своим сыном в Нэверленде, Дебби находится в Лос-Анджелесе, в 150 милях к юго-востоку отсюда. Когда его спрашивают, почему мамы нет, Майкл загадочно приписывает это некоему неуточняемому аспекту – да – второй беременности. Довольным шепотом он говорит: «Еще один на подходе».

Майкл хорошо понимает, что его семья получилась не очень сплоченная. «Это очень трудно, – объясняет он, возлагая вину за этот разделенный расстояниями брак на свое расписание выступлений. – Мы не можем проводить время как семья. Совершенно не можем». Дебби Роу, ей 38, которая сохранила за собой свою квартиру с одной спальней, сказала своим близким друзьям, что выносила первого ребенка Майкла чтобы «помочь другу». Затем она признавалась в телеинтервью: «Мне не надо быть там... Это не мой долг. И Майкл понимает это. Он понимает, что мне нужна независимость». Указывая на постоянную заботу Майкла о Принсе, она сказала: «Мне бы нечего было делать».

Выбор Майклом партнеров, доверенных друзей и товарищей для игр никогда не был обычным. Долгое время компанию ему составляли те, кто и сами были детьми-звездами, например, Тэйлор и Калкин, или дети звезд, как его первая жена Лиза Мари Пресли, с которой он развелся в прошлом году. Его друзьями были дети, мальчики и девочки. (Выдвинутые в 1993 году обвинения в совращении малолетних, так и не доказанные, были сняты после достижения многомиллионного соглашения с семьей тринадцатилетнего обвинителя.) «Знаменитостям приходится справляться с этим, – вот все, что он может сказать, и добавляет, чтобы закрыть эту тему: – Я не первый, кому довелось пройти через это. Это ужасно». Говоря об обвинениях, Дебби заметила: «Я бы не оставила там нашего ребенка, если бы думала, что что-то из этого правда».

Несмотря на все то время, что они проводят порознь, Майкл нашел в Дебби родственную душу. Вольная душа, влюбленная в мотоциклы Harley и животных (один таблоид сообщал, что она заказала химиотерапию для одной из своих собак), она познакомилась с Майклом в дерматологической клинике, где она была медсестрой, когда он лечился там от своего заболевания кожи. С тех пор, как они стали друзьями, Дебби дважды предлагала ему выносить его ребенка. И когда его развод с Лизой Мари был завершен, Майкл удивил Дебби согласием. Они поженились тайно, в Австралии, в ноябре прошлого года. Конечно же, они проводят время вместе, часто смотрят мультики или фильмы на большом экране. «Мы смеемся, возимся с ребенком, – говорит Майкл. – Она часто приезжает на концерты».

Но есть один предмет, к которому Майкл возвращается снова и снова на протяжении четырех часов беседы и фотосъемок: Лиза Мэри Пресли.

Голос Майкла оживляется, даже начинает немного дрожать, когда он говорит о Лизе Мэри. Как ей нравится ребенок. Насколько они до сих пор близки после мирного развода. Как они развлекались за океаном в прошлом месяце. Похоже, что он тоскует по ней. «Лиза Мэри была со мной в Африке, – говорит Майкл. – Мы ходили в кино, ездили на сафари, обедали вместе. Занимались парасейлингом. Это было чудесно». Даже Дебби признала, что Майкл все еще захвачен тем чувством. «Он сильно привязан к ней, но у них ничего не получилось, и он был очень расстроен, – сказала она. – Он ее очень любил. И все еще любит». Когда его спрашивают, не говорит ли Лиза Мэри что-нибудь о том, что не она стала той, которая выносила его сына, Майкл настаивает: «Она жалеет об этом. Она так сказала». Не думает ли она по-прежнему о том, чтобы иметь от него ребенка? «Да, она хотела бы этого, – говорит он, озорно прижимая палец к губам. – Шшш...»

Майкл переводит разговор на то, что делает его счастливым в эти дни: «Ребенок, написание музыки, создание фильмов». Его планы экранизации сказки Д. М. Барри о Питере Пэне были сорваны, как он говорит, Стивеном Спилбергом, который предлагал Майклу сниматься в фильме «Hook» («Капитан Хук») шесть лет назад, но передумал. «Я работал со сценарием, писал песни целых шесть месяцев, – говорит Майкл, – а меня обманули. Я был ужасно расстроен. Стивен Спилберг позже признался, что это была ошибка. Я был просто убит. Он меня здорово подвел. Но все равно, сейчас мы друзья». То, чего Майкл больше всего страшится, как он говорит, это продолжение кочевой жизни. «Я люблю выступать, – признается он, – но мне не нравится система гастролей. Из-за перелетов у тебя все часовые пояса перемешиваются, ты бываешь сонным на сцене. Половину времени я просто не знаю, где я. Может быть, я не поеду снова на гастроли. Никогда».

Кроме того, сейчас у Майкла руки заняты свертком с Джексоном. Особенно когда близится время идти спать. На его майке видны бледные пятна от детского питания, он укачивает Принса на руках, поместив в его рот соску. Малыш уплывает в свой собственный маленький Нэверленд. Через несколько минут Майкл отдает ребенка няне и уходит в свою спальню – этажом ниже и в другом крыле здания.

Чтобы попасть в спальню Майкла, нужно пройти под сцепленными руками двух фигур в натуральную величину, стоящих на пьедесталах – Бойскаута и маленькой девочки в шляпе английского полицейского, эта пара изображает Лондонский мост над дверью. Внутри – игрушки, разные устройства и книги разложены повсюду. Последняя Грэмми Майкла поблескивает на каминной полке. Три стены заняты всевозможными вещами, связанными с Питером Пэном; аппараты электронных игр, включая Nintendo 64, занимают специальную нишу. «Я во все выигрываю», – говорит он с гордостью.

Но первое, что видишь, это его красно-золотой трон, выделяющийся среди беспорядка. А затем глаза останавливаются на кровати Майкла Джексона. На зеленых наволочках подушек. На паре стереоколонок, установленных по бокам изголовья. На большом, но незатейливом изображении Иисуса в простой раме, Святое Сердце кроваво-ало, взгляд пронзителен.

И здесь же, на ночной тумбочке, стоит фотография Лизы Мэри в рамке. Не недавний снимок. Даже не портрет. А фотография, вырезанная, по-видимому, из журнала и вставленная так, как это сделал бы ребенок, немного криво, в рамку, предназначенную для фотографии в два раза большего размера. Снимок Элвиса и его маленькой дочки, тогда всего лишь пяти лет от роду. «В этом возрасте, – говорит Майкл, – я и встретил впервые Лизу Мэри. Когда ее отец в первый раз пришел на мои концерты. С тех пор я знаю ее».

Но когда Майкл лежит в своей постели, последнее, что он видит, прежде чем заснуть, это запасная колыбель Принса, стоящая возле старой диорамы Питера Пэна. Сегодня она пуста, в ней только несколько меховых игрушек. Но все же она здесь – готовая к тем ночам, когда Принс будет нуждаться в своем отце.

Добавлено (05.10.2010, 18:39)
---------------------------------------------
[color=yellow]Интервью журналу "Black & White" 1998.[/color]

Майкл рассматривает программу его турне, составленную B&W.

Майкл: Мне так нравится эта программа! Ребята, вы проделали прекрасную работу, вы лучшие.

Теперь Майкл рассматривает 4-й номер журнала History и видит фотографию из клипа In The Closet, на которой он поёт и его руки прижаты к ушам.

Майкл: Сэнди Галлен [помощница Майкла по работе с Sony. - прим. переводчика] обожает этот снимок, я никогда не мог понять, почему. Мне он не нравится…

Затем он берёт 24-й номер журнала B&W.

Майкл: О, а я еще не видел этот номер!

B&W: Мы посылали его тебе!

Майкл зовёт Боба Джонса, который находится в соседней комнате.

Майкл: У меня нет этого номера…

Боб: Не смотри на меня так! Я послал тебе три пакета три недели назад, ты их открывал?

Майкл немного смущается и тихо спрашивает: Они были там?

Боб, смеясь: Конечно! Ты должен открывать посылки, там внутри вещи для тебя!

Майкл: Я знаю, у меня не было времени…

Боб: Ты еще должен мне сказать, что делать со статуей…

Майкл: Какой статуей?

Боб: Статуей из музея Гревен, твоей статуей!

Майкл: Что? Её прислали?

Боб: Конечно! Она в моём офисе уже много дней. Она разобрана на части, и я жду, чтобы ты мне сказал, что с ней делать! Но только не проси меня её собирать, я всё равно не стану этого делать!

Майкл: Не мог бы ты переслать её в Нэверленд? (С улыбкой.) Майкл продолжает просматривать журнал B&W, смотрит на обложку.

Майкл: Фэнам нравится эта фотография?

B&W: Они очень любят её, все её любят.

Затем Майкл переворачивает несколько страниц и останавливается на странице с коллекционными редкостями. Он видит там сингл «Smile» и спрашивает, вышел ли он в Европе.

B&W: Нет, сингл был отменён, он так и не вышел…

Майкл: Ммм… (Вздыхает.)

B&W: Ты хотел, чтобы он вышел?

Майкл: Конечно! Sony должны были выпустить этот сингл! (Майкл говорит это с огорчённым выражением лица.)

Открыв страницу с фотографиями из журнала Life, Майкл улыбается. Глядя на фотографию Принса, он говорит:

Майкл: Он такой хорошенький с этим микрофоном! Он пробовал его грызть!

B&W: Можно нам спросить, как дела у твоей семьи?

Майкл: Всё хорошо, спасибо. На самом деле, мой сын был здесь вчера, у нас была фотосессия вместе…

B&W: Он уже разговаривает?

Майкл: Нет, нет еще, но он уже ходит! Он гуляет повсюду, не останавливаясь!

Майкл видит фотографии из «Ghosts» (те, где он строит рожи) и хохочет.

B&W: В 1996 году мы были в Нью-Йорке и видели «Ghosts», а потом фильм был немного изменён: в саундтрек были добавлены песни «Is it scary» и «Ghosts». Кто решил сделать это?

Майкл: Стэн Уинстон подумал, что мы должны добавить песен в фильм, и мы так и сделали, но по мне и первая версия была хорошей, я был доволен.

Теперь он смотрит на свою фотографию, сделанную в Южной Африке, где он идёт с группой детей.

Майкл: Этот снимок просто чудесный! Сэр, посмотри-ка!
Снова подходит Боб Джонс.

Боб: Вот этот тоже замечательный.
Майкл смотрит на фотографию, где он сидит на водяном скутере.

B&W: Ты знаешь, что фэнам нравится этот снимок?

Майкл: Правда?

B&W: Им всегда нравится видеть тебя в какой-то странной ситуации.

Майкл: Я понимаю, фэны любят видеть, как я делаю что-то, чего я обычно не делаю…

B&W: Верно, например, они обожают снимки, где ты занимаешься парасейлингом! Как тогда, в Южной Африке.
Тут Майкл говорит с большим энтузиазмом:

Майкл: Да! Это чудесные воспоминания! Вы должны опубликовать фотографии, которые мы сделали в тот день! Я хочу снова это сделать! Это были невероятные ощущения! Мне так понравилось, что я летал четыре раза подряд! Летишь, видишь мир сверху… Я люблю воду, но не могу купаться [в море] так часто, как бы мне хотелось…
Майкл умолкает и становится задумчивым. Затем открывает страницу «Maxi-Shop».

Майкл: Как вы думаете, я мог бы раздобыть вот такую маленькую статуэтку?
Застенчиво спрашивает он, показывая на статуэтку History, которую можно заказать через журнал.

B&W: Посмотрим… (Смеются.)

B&W: Ты получил коллекционные карточки, которые мы тебе послали?

Майкл: Да, но дети, которые путешествуют со мной, растащили их, так что они исчезли. Это всегда так!
Он продолжает листать страницы и видит фотографию, где он с Дайаной Росс, а потом фото, на котором он и Лиза Мари на американских горках, вверх ногами.

Майкл: Я никогда не видел этот снимок! (Смеётся.) Мне нравится!
Продолжая листать, он добирается до фэнских страниц и видит фотографию полуголого парня, это фотомонтаж. Майкл хохочет, как сумасшедший, и показывает снимок Бобу.

Майкл: Смотри!..
Отсмеявшись, он успокаивается.

Майкл: Я люблю фэнов! Я люблю читать их журналы, плакаты…
На последней странице журнала помещена обложка для видеокассеты с записью телепередачи «Elizabeth I love you».

Майкл: Что это?

B&W: Это обложка, её можно вырезать и упаковать кассету с записью этой передачи. Ты знаешь, что фэны обожают песню «Elizabeth I love you»?

Майкл: Правда?

B&W: Она стала классикой. В этой песне столько эмоций, столько чувства!

Майкл: Я понятия не имел, что она им так нравится… Я написал её в Швейцарии, специально для того вечера, но я не знал, как отнеслась к этой песне публика. Когда я заканчиваю один проект, я перехожу к другому, я не могу ждать, но я счастлив, что вы мне сказали это, это интересно. Я никогда не знаю, что фэны думают о том, что я делаю.
Майкл становится задумчивым и говорит сам себе:

Майкл: Так фэнам она нравится, интересно…
Теперь Майкл просматривает журнал History, где помещены его фотографии с Марселем Марсо в Нью-Йорке в 1995 году.

Майкл: Это чудесно! Я обожаю ту версию «Childhood», она странная, никто её не видел… есть вот такие вещи, которых никто не увидит… Это было прекрасно… (Бобу Джонсу Мы ведь всё засняли, да?

B&W: Ты когда-нибудь сделаешь это шоу для канала НВО?

Майкл: Нет, не думаю. Я столько работал, чтобы подготовить то шоу, было огромное давление, люди заставляли меня сделать это шоу несмотря ни на что! Но наконец сама природа вмешалась и сказала «стоп», решив, что я не должен делать то шоу… [Майкл говорит о шоу в театре Beacon в Нью-Йорке, которое должно было состояться в декабре 1995 года, но было отменено, потому что Майкл потерял сознание на репетиции и попал в больницу. - прим. перев.]
По-прежнему листая History, Майкл видит фотографию Боба Джонса на церемонии World Music Awards в Монако.

Майкл: О-о-о!!! Сэр! Смотри, это ты в Монако! Ты так хорошо одет! Какой класс, какой шик!
Майкл наклоняется к ребятам из B&W и шепчет:

Майкл: Он любит Монако, он любит шампанское и икру!
Все смеются, и атмосфера в комнате невероятная, Майкла еще не видели таким свободным.

B&W: Майкл, что ты думаешь о «Blood on the dance floor», ты доволен этим альбомом?

Майкл, немедленно: Я никогда не бываю ничем доволен, если бы это зависело от меня, ни один альбом бы никогда не вышел…

B&W: Что ты думаешь о ремиксах твоих песен, которые были сделаны?

Майкл: Самое меньшее, что я могу сказать, что они мне не нравятся… Мне не нравится, когда кто-то полностью меняет мои песни, но Sony сказали мне, что дети любят ремиксы…

B&W: Это неправда! Дети не настолько любят ремиксы, особенно те, что на BOTDF!

Майкл: Я знал это! Я был уверен!
Он вскидывает кулак в воздух, а потом качает головой со вздохом.

B&W: Что ты думаешь об обложке BOTDF?

Майкл: Она мне нравится!

B&W: Мы всегда говорим о песнях, которые нравятся фэнам, и одна из тех, которые они любят больше всего, это «On the line».
Тут Майкл начинает напевать эту песню и хлопать в ладоши! Это настолько невероятное зрелище, что ребята на время теряют дар речи. Увидев их реакцию, Майкл смущённо улыбается.

B&W: Эту песню сочинил Бэбифейс, но твоё исполнение настолько вдохновенно, что песня приобретает другое измерение.

Майкл: Спасибо вам большое. Я люблю эту песню. Она вышла синглом?

B&W: Нет, она вышла только в наборе «Ghosts».
Снова вздох.

Майкл: Еще одна песня не была выпущена как сингл!

B&W: Одно из твоих лучших выступлений было на Грэмми 1988.

Майкл: О, да? Вам нравится медленная версия «The way you make me feel»? Я всегда хотел сделать это…

B&W: Но есть и то, что нам не нравится, это телеверсия шоу History, если честно, концерт по ТВ выглядел не так хорошо, в телеверсии многое потерялось. Звук не очень, и монтаж тоже… Создаётся совсем не то впечатление!

Майкл: Это правда, я был очень разочарован… Я не занимался этим лично, я увидел результат на прошлой неделе. Концерт монтировался во время турне, я был так измотан, что позволил другим людям заняться этим вместо меня. Но теперь я разочарован, получилось плохо. Я не разрешу выпускать эту версию в продажу. Я хочу перемонтировать всё заново, и я хочу добавить двадцать минут в начале шоу, показать, как фэны прибывают на стадион. Я хочу показать энтузиазм, волнение публики…

B&W: Как ты создаёшь свои клипы? У тебя всегда много идей?

Майкл: Да, всегда. И еще иногда мне предлагают интересные проекты. Но мне не всегда удаётся делать то, что я хочу. Некоторые люди заставляют меня работать быстрее, им наплевать на результат, им всё равно, что эти клипы будут выглядеть так же, как у всех остальных, они не хотят творить. Они ограниченны… Я всегда хотел делать новаторские клипы, и я хочу продолжать в том же духе.

B&W: Это, без сомнения, твоя отличительная черта.

Майкл: Да, я хочу сделать несколько клипов, как «Thriller», «Beat it», «Billie Jean», новые работы, творческие, новаторские… Но некоторые люди просто хотят, чтобы я встал перед камерой, и когда зажжётся свет, они надеются, что произойдёт какое-то волшебство… Просто вот так, без замысла. Но так не получается…
Ребятам из B&W странно видеть Майкла таким огорчённым, это говорит артист, и любое препятствие его воображению и творческим замыслам кажется неприемлемым.

B&W: Чем ты теперь займёшься? Кино или новым альбомом?

Майкл: Я обязательно сначала запишу альбом. Я написал столько песен. Потом я буду делать фильм.
После 45 минут беседы настаёт пора делать фотографии. Боб спрашивает Майкла, помнит ли он, где впервые встретился с командой B&W.

Майкл: Да, это было на острове, недалеко от Франции… В действительности это был остров Тенерифе, он находится ближе к Марокко, но это неважно, хорошо уже и то, что он помнит, что это был остров!

Внезапно Майкл спрашивает Боба: Ты любишь икру?

Боб: Люблю.

Майкл: А для меня она слишком солёная…
Майкл спрашивает B&W (пока они делают снимки): Вы смотрели «Motown 40»?

B&W: Нет еще.

Майкл: Было интересно… - понизив голос.

Боб: Рейтинги были ужасные. После «Motown 25», как они могли сделать что-то лучше? Им надо было перестать [праздновать юбилеи] с тех пор…

Майкл: Шоу «Motown 25» было лучшим. (Шепчет.)

Еще несколько фотографий, и пора прощаться. Ребята благодарят Майкла и, выйдя из его номера, ждут лифта. Приходит лифт, и ребята уже готовы зайти в него, но вдруг они видят приближающуюся фигуру – это Майкл, ему тоже нужен лифт. Ребята отступают, чтобы пропустить его, но Майкл вежливо говорит:

Майкл: Нет! Я не хочу похищать ваш лифт!

Они настаивают, и Майкл заходит в лифт, и пока закрываются двери, он продолжает благодарить их и хлопать в ладоши.

Добавлено (05.10.2010, 18:47)
---------------------------------------------
и ещё интервью

«День Благодарения» (Воскресная почта, 2003 год)

Английский таблоид The Mail on Sunday 8-го декабря 2003 опубликовал статью о Майкле Джексоне. Автор этой статьи, британский журналист Джонатан Марголис (известный фэнам Майкла по статье «Майкл Джексон: человек за маской», написанной после выступления Майкла в Оксфорде в 2001 году), описывает День Благодарения, который он два года назад провёл вместе с Майклом и его детьми.

День Благодарения – это самый важный день в американских семьях. В каждом доме в Соединённых Штатах в этот день на обед подают индейку, тыквенный пирог и всё, что еще полагается. Два года назад я провёл вполне типичный День Благодарения – но только с довольно нетипичной американской семьёй. Потому что гостями в доме моих друзей в Нью-Джерси были Майкл Джексон, его пятилетний сын Принс Майкл Первый и трёхлетняя дочка Пэрис. Да, тот самый Майкл Джексон, который, подержав своего младшего сына Принса Майкла Второго над перилами балкона в Берлине, считается теперь худшим отцом в мире. Джексон извинился тогда за своё поведение, но социальные работники в США сказали мне, что если бы этот инцидент произошёл в этой стране, все трое его детей были бы у него отобраны.

Но всё же, на основании четырёх месяцев, что я провёл, общаясь с Майклом и его детьми до и после того Дня Благодарения, я пришёл к противоположному мнению. Джексон не такой плохой отец, каким его изображают. Более того, Принс Майкл Первый и Пэрис, на мой взгляд, одни из самых воспитанных, неиспорченных и уравновешенных детей, каких мне доводилось встречать. За то время, что я провёл с ними, я узнал их достаточно хорошо. Я читал им вслух, Пэрис сидела у меня на коленях, а Принс был рядом. Однажды я сделал замечание Принсу, когда он переехал мою ногу своим игрушечным трактором. Он вежливо извинился и даже повторил «простите», когда Майкл посчитал, что первое извинение не было достаточно искренним. Это не было то поведение испорченных, неуправляемых детишек, которого я ожидал. Были и еще сюрпризы. Существует популярный миф о том, что дети Джексона живут в изоляции и не могут контактировать с другими детьми. Но я видел, как они часами играют с друзьями. Ходят слухи, что игр ушки детей Джексона в конце дня все выбрасываются из-за боязни инфекции. Но я видел, как они берут в руки и тянут в рот всякие штуки, пластмассовые игрушки, как это делают все дети. Я побывал в магазине игрушек вместе с Принсом и Пэрис, во время одного из походов Майкла за покупками; было 7 часов вечера, и визит быстро подошёл к концу, потому что детям скоро пора было ложиться спать. Им было позволено взять только по одной игрушке.

Сам Джексон может быть неврастеником, эксцентричным человеком и вообще со странностями – но Принс и Пэрис яркие, уверенные в себе, дружелюбные и внимательные к окружающим. Они произносят молитву перед едой, разговаривают связными предложениями, а не односложными американскими междометиями, и им, как и многим детям, запрещено говорить плохие слова. У Принса серьёзное лицо, но проказливый характер, и он обладает ненасытным любопытством. Хотя он окружён обслугой, готовой выполнить любое пожелание его отца, я не увидел даже намёка на высокомерие в поведении мальчика. Пэрис была еще малышкой, когда я познакомился с ней, с хорошеньким живым личиком. Она постоянно соревновалась с Принсом, кто первый запрыгнет на колени к папе.

Поскольку Джексон разведён с Дебби Роу, матерью этих детей, то в тех редких случаях, когда его самого нет рядом, за ними присматривает гувернантка. Это женщина-испанка, которая всегда держится на заднем плане, но очень внимательно следит за всем. Я не верю, что хоть что-нибудь может укрыться от её внимания, и если она всё еще работает няней у Джексона, то мне страшно даже подумать о том, что она ему устроила за этот трюк на балконе.

Похоже, что одежду для Принса выбирает сам Майкл, а для Пэрис ему помогает это делать гувернантка. По особым случаям Принс бывает одет как маленький лорд Фаунтлерой. Пэрис всегда носит изящные бархатные платьица с кружевами, немного старомодные.

Я сам отец троих детей, и наблюдал, как между Принсом и Пэрис происходят обычные для братьев и сестёр небольшие стычки. Во время одного обеда Принс заметил, что Пэрис притащила свою пелёнку за стол. «У Пэрис пелёнка, у Пэрис пелёнка», – дразнился он. Майкл указал Принсу на то, что смеяться ему не следует, потому что у него тоже была такая. Мальчик притих и казался немного смущённым тем, что об этом было сказано вслух. Тридцать секунд спустя Принс начал снова, только на сей раз тихонько: «У Пэрис пелёнка, у Пэрис пелёнка…» Пэрис не обращала на него внимания.

Многие странности Джексона объясняются строгостями его отца. Со своими детьми Майкл строг, но эта строгость бесконечно более гуманна. Он категорически против того, чтобы шлёпать детей, и где-то среди того тумана странностей, что порой затеняет его острый ум, существует твёрдое намерение дать детям наиболее нормальное воспитание, насколько это возможно. Он особенно беспокоится о том, чтобы они, достигнув подросткового возраста, избежали наркотиков и прочих прелестей индустрии шоу-бизнеса. Он настаивает на том, что «нет значит нет», но дисциплина утверждается без гнева и криков. Когда дети безобразничают или обижают друг друга, он отбирает у них игрушки и ставит их в угол. Дома, в Нэверленде, он ограничивает количество их игрушек. Им нельзя говорить об игрушках «это моё», когда друзья приходят в гости; и им внушается, что деньги нужны для того, чтобы делиться доходами с другими.

Поразительно то, как решительно Майкл борется с тщеславием. Он сказал, что однажды поймал Принса у зеркала, мальчик причёсывался и говорил: «Я выгляжу хорошо». Майкл поправил его: «Ты выглядишь нормально». Он учит Принса и Пэрис быть дипломатичными, но никогда не лгать. Даже невинная ложь вредна с его точки зрения. Он предпочитает учить своих детей «смотреть на вещи с иной точки зрения». Принс, например, боится, когда самолёт попадает в воздушную яму. Если ты говоришь ему, что он не на самолёте, а на «американских горках», объясняет Майкл, он понимает, что это ложь. Но если сказать – «мы в самолёте, но ты представь себе, что это горки», то это и есть взгляд с другой точки зрения.

Майкл строг и к самому себе. Однажды, когда он записывал свой последний альбом «Invincible», в студию пришёл Принс и рассыпал попкорн на полу. Майкл настоял на том, чтобы самому убрать мусор: «Это мой сын намусорил, я и уберу», – сказал он удивлённым музыкантам, опускаясь на корточки. Раввин Шмулей Ботек, друг Майкла и хозяин того дома, где и состоялся обед в День Благодарения, верит в то, что у Джексона есть редкая инстинктивная эмпатия [способность сопереживать. – Прим. переводчика] в общении с детьми, возможно, из-за того, что сам он так и не стал по-настоящему взрослым. Я видел эту эмпатию много раз. Майкл говорит с детьми так же, как со взрослыми. Он не терпит, если они вмешиваются в беседу взрослых, но остаётся «настроенным» на детский голос, задающий вопрос, слышит его – в то время как многие из нас предпочитают быть слегка глухими. Он боится собак, но купил своим детям золотистого ретривера, считая, что неправильно будет передавать детям свой иррациональный страх. Он также не любит просто выдумывать ответы на сложные вопросы, задаваемые детьми – в таких случаях он идёт в свою огромную библиотеку и ищет там правильный ответ.

Так что же было с Майклом Джексоном, когда произошла эта печально знаменитая сцена на балконе? Что заставило человека, маниакально обеспокоенного безопасностью своих детей, подвергнуть младенца ненужному риску? Я могу только предположить, что он поддался легкомысленному азарту; это еще один из его принципов – что детей нужно учить ничего бояться. Он сказал мне в тот вечер Дня Благодарения, что любит опасность, но сам не знает, почему.

Такое объяснение, конечно, не устроит социальных работников, с которыми Майклу придётся иметь дело, если что-то подобное берлинскому инциденту случится снова. Но, может быть, они примут во внимание вот этот фрагмент речи, которую произнёс Майкл в прошлом году в Оксфордском университете:

Что если они вырастут и будут обижены на меня и на то, как мои решения повлияли на их детство? “Почему у нас не было нормального детства, как у других детей?” – могут они спросить. И в такие моменты я молюсь, что мои дети оправдают меня. Что они скажут себе: Наш папа делал лучшее, что он мог, учитывая те уникальные обстоятельства, с которыми он сталкивался”. Я надеюсь, что они всегда будут помнить хорошие вещи, те жертвы, на которые я охотно шёл ради них, и не будут критиковать меня за то, от чего им пришлось отказываться, или за ошибки, которые я сделал и еще, конечно, буду делать, воспитывая их. Ведь мы все были чьими-то детьми, и мы знаем, что вопреки самым лучшим планам и стараниям, ошибки всегда случаются. Такова человеческая природа.

Добавлено (05.10.2010, 18:50)
---------------------------------------------
Ещё одно интервью (выкладываю по частям, полностью почему-то не добавляется.
наверное, потому что очень большое)

Yahoo chat Майкла Джексона.
(26 октября, 2001)
часть 1

26-го октября состоялся второй в истории разговор Майкла со своими фэнами в Интернете. Это был аудио-чат, то есть, фэны могли слушать, как Майкл по телефону отвечает на их вопросы, которые ему зачитывал с экрана компьютера музыкальный критик журнала «Rolling Stone» Энтони ДиКёртис.

Энтони ДиКёртис: Здравствуйте, леди и джентльмены, это Энтони ДиКёртис. Вы находитесь на Getmusic.com и мы собрались здесь сегодня в связи с особенным событием. Король Поп-Музыки, один из величайших артистов популярной музыки, Майкл Джексон скоро присоединится к нам.

Майкл, я рад возможности поговорить с вами.

Майкл Джексон: Я тоже рад.

Э: Расскажите нам немного о новом альбоме. Это ваш первый новый альбом за 6 лет. Вы по-прежнему волнуетесь, когда выпускаете в свет что-то новое? Несомненно, вы многого добились за все эти годы. Я хочу сказать, вы всё еще испытываете что-то вроде: «О, интересно, что же скажут люди…», чувствуете всё это волнение?

М: Я сравниваю это с… это, похоже,… это словно процесс вынашивания и рождения. Понимаете… это как иметь детей, растить их, давать им жизнь, и как только они появляются на свет, они уже сами по себе. Это очень волнующий момент. Я хочу сказать, к этому нельзя привыкнуть, невозможно. Это невероятный процесс. Но ты полагаешься на волю Бога, как делаешь это, давая жизнь ребенку.

Э: К нам уже начало поступать множество вопросов от ваших поклонников в Интернете. Нам пишет человек по имени Electric Eyes: «Майкл, ты для меня – величайший артист всех времён. Настоящий Король Поп, Рок и Соул музыки. Какая песня из нового альбома твоя любимая?»

М: Моя любимая песня из нового альбома… я могу выбрать две?

Э: Да, я думаю, можете. В принципе, вы можете делать что хотите.

М: Мммм… Наверное, это будет Unbreakable…Я выберу три. Unbreakable, Speechless и The Lost Children.

Э: Расскажите нам о паре из этих песен. Я имею в виду, был ли приглашен кто-то для работы над ними, работали ли вы с новыми продюсерами, как вы написали эти песни. Просто что-нибудь, чтобы мы получили представление об этом.

М: Ну, очень непросто описать процесс написания песни, потому что это процесс глубоко духовный. Это… всё в руках Божьих, как будто музыка уже была написана – это чистая правда. Как будто она была создана еще до нашего рождения, а ты всего лишь источник, через который приходят песни. Правда. Потому что… они просто падают тебе в руки полностью готовыми. Тебе не нужно много думать об этом. И иногда я чувствую себя виноватым, когда ставлю свое имя под какой-нибудь песней – я пишу эти песни, пишу музыку, сочиняю, составляю партитуру, пишу слова, мелодии, но, тем не менее, это работа Бога.

Э: Вопрос от Саманты из Канады: «Как бы ты описал звук «Invincible» и включил ли ты в альбом, какие либо другие музыкальные жанры?»

М: Звук,… что касается звука, мы всегда стараемся, чтобы он был чистым, точным, понимаете, должен быть самый лучший звук, лучшие звукоинженеры, лучшие техники, каких можно найти. И, конечно же, я старался, чтобы на альбоме было просто попурри прекрасных мелодий в самых разных стилях. Потому что я не верю в определение стилей и направлений в музыке. Я считаю, что великий артист должен уметь творить в любом стиле, в любой форме, любой,… начиная с рок и фолк музыки и заканчивая госпел и спиричуэл, просто прекрасной музыкой, которую может напевать каждый – от ирландского фермера до женщины, которая моет туалеты в Гарлеме. Самое важное, это чтобы можно было насвистывать и напевать эти песни.

Э: Когда вы работаете, вы слушаете много разной музыки, слушаете радио или, может быть, выбираете диски других исполнителей? Или наоборот, как бы отгораживаетесь от всего и концентрируетесь на том, что делаете?

М: Я в основном… я всегда в курсе того, что происходит – на радио, в клубах, знаю, какую музыку сейчас слушают. Хотя люди и думают, что я живу в Неверленде – душой я всё время в Неверленде – на самом деле я в курсе происходящего. Я знаю, что происходит в музыкальном мире. И не только в Америке, но и по всему миру. Но когда я работаю, я не… ну, не думаю, что сегодняшняя музыка оказывает на меня влияние. Я создаю то, что у меня в сердце. Что-то искреннее. Я стараюсь быть настолько верным себе, насколько возможно. Я не говорю что-то вроде: «ОК, я хочу, чтобы это была классная песня в стиле R&B или в стиле поп-музыки…» Я просто хочу создать прекрасную песню.

Э: Как будто песня сама обретает форму.

М: Да, верно.

Э: Эмбер шлёт вам свою любовь и спрашивает, понравилось ли вам снимать клип на песню You Rock My World?

М: Да, это было здорово. Мы не спали всю ночь, и это было очень тяжело (смеется). Было здорово слышать, как музыка гремит из по-настоящему хороших колонок. Это то, что мне очень нравится – слушать действительно громкую музыку. Я люблю включать музыку на полную громкость. Я хочу сказать,… если ты слушаешь музыку в Интернете или через маленькие колонки, нет того эффекта. Поэтому нужно купить диск. Нужно купить его, чтобы почувствовать эту энергию. Это огромная разница. Огромная. Это ни с чем не сравнить. Самое лучшее это купить диск. Просто нельзя услышать все звуки, слушая…

Э: В общем, на съемочной площадке вы могли включать музыку так громко, как вам хотелось.

М: Так громко, как мне хотелось.

Э: Замечательно (смеется). Вопрос от Майкла Мэттью из Канады: «Я только что видел Ghosts на MTV. Ты как всегда невероятен, Майкл. Ты планируешь выпустить полную версию этого фильма на DVD в Америке?»

М: Да, он будет выпущен в Америке на DVD полностью, и там будет кое-что о съемках Ghosts. Этот фильм – одно из моих самых любимых произведений, потому что я всегда мечтал снять что-то страшное и комичное одновременно. И там это есть, просто развлечение. Потому что я не хочу пугать людей так, чтобы им страшно было ложиться спать. Я хочу, чтобы во всем этом было немного юмора. Но за смехом скрываются слезы. Это здорово – призраки на самом деле не были страшными, они были забавными. Ходили по потолку. Дети смеялись над ними. Это было весело. Мы не хотели пугать их. Но этот толстый человек, Мэр, он получил по заслугам за то, что пришел в мой дом, а это частные владения, и стал осуждать меня.

Добавлено (05.10.2010, 19:00)
---------------------------------------------
часть 2

Э: Cloudlee2000 спрашивает: «Почему ты назвал альбом «Invincible»?»

М: Invincible – это… я думаю, это подходящее название. Так называется одна из песен альбома, и… не то, чтобы я зазнался, но недавно меня снова внесли в книгу рекордов Гиннеса, как артиста, который дольше всех в шоу-бизнесе. С тех пор, как я был маленьким ребенком и по сей день, я выпускаю песни, которые становятся хитами, и я горд и счастлив, что был избран Небом, кем бы то ни было, чтобы быть непобедимым, чтобы продолжать расти и…служить людям. Приносить им радость и развлечение.

Э: В музыкальной индустрии существует распространенное мнение, что сегодня нелегко удержать внимание публики. Если артист надолго исчезает, публика забывает его и переключается на что-то другое. Вы думали об этом, выпуская альбом, работая над ним, или вы уверены, что ваши поклонники всё еще с вами, и их поддержка будет такой же сильной, как и всегда?

М: Я… нет, я могу ответить, что это меня никогда не беспокоило, я никогда об этом не думал. Потому что я всегда знал, что если это по-настоящему хорошая музыка или хороший фильм, люди захотят увидеть, услышать это. Неважно, где ты, как долго тебя не было видно, какая ситуация, понимаете, качество есть качество, если ты сделал прекрасную работу в своём деле, люди захотят это услышать. Или увидеть. Всё остальное не имеет значения, пока ты остаёшься нов

Для меня стало неожиданностью, когда Майкл Джексон захотел приватно дать интервью какому-то малоизвестному репортеру, то есть мне. Когда мне было сделано предложение взять это интервью, сначала я даже немного растерялся. Если честно, то я совершенно не был к нему готов. Но подавив смятение я, конечно же, его принял. За пару недель мне пришлось прочитать уйму различной информации про Майкла, начиная с детства и заканчивая сегодняшним днем, включая материалы из сомнительных источников, попросту говоря - желтую прессу. Я посмотрел все его интервью и видеоматериалы: концерты, клипы, домашние записи. Мне нужно было понять, о чем будет идти речь, воспроизвести всю картину происходящего, ведь Майкл сказал, что главной целью этого интервью должно быть прояснение многих аспектов его жизни. У многих людей сложилось устоявшееся мнение насчет них, благодаря слухам. Собственно эти слухи мы и собрались развеять. Я попытался проследить всю его жизнь и составить свое независимое мнение - нужно было сделать список вопросов, которые бы более точно подходили для нашего интервью. На этом основывалась сама идея интервью - разговор с человеком, не заинтересованном в какой-либо корыстной цели, совершенно отдаленного от шоу-бизнеса.
Когда я пришел к нему в особняк на Сансет стрит, он выглядел немного усталым. Майкл пригласил меня за небольшой стол в гостиной, где мы и стали разговаривать. Честно говоря, я чуть-чуть нервничал. Мне никогда не приходилось говорить со звездой такого уровня.

Ленни Родригес: Майкл, зачем тебе понадобился такой обычный корреспондент, как я, ведь можно найти более известного и профессионального?

Майкл Джексон: Ты молод и не испорчен шоу-бизнесом, как те профессионалы, которые преследовали меня всю жизнь. Однажды я уже сделал подобную ошибку, пригласив одного из них, и поплатился за это. Я раскрылся перед ним, а получил снова одну ложь и сплетни. Хотя моей целью было рассказать миру правду, чтобы исключить все нелепые выдумки.

Ленни Родригес: Ты имеешь в виду Мартина Башира?

Майкл Джексон: Ну, если называть имена, то да.

Ленни Родригес: Хорошо, я попытаюсь оправдать твое доверие и не стану менять ни единого слова в твоем интервью. Если не против, то давай приступим к основной части?

Майкл Джексон: Давай.

Ленни Родригес: Около твоей личности всегда ходило много слухов, сплетен, различных домыслов. Тяжело жить, когда из тебя делают пугало и выдумают разную чушь. Ведь ты прав, люди больше верят сплетням, чем правде. Мне хотелось бы узнать насчет твоей внешности: пластические операции, выбеливание, лоскутами отваливающаяся кожа, барокамера - что из этого правда?

Майкл Джексон: (Смеется) Да почти ничего... Знаешь, было время, когда от подобных сплетен у меня волосы становились дыбом, что же люди не выдумают, чтобы их статьи попали на вершины рейтингов. Но потом я перестал обращать на это внимание, если им хочется писать такое - пускай пишут. Понимаешь, когда я был маленьким, я жил в своем выдуманном мире, т.к. у меня совсем не было друзей. В том мире я выглядел немного иначе. Я считаю это представление правильным. Поэтому я решил изменить свой нос, сделать его уже. Я хотел приблизиться к себе настоящему. Да, мое лицо претерпело некоторые изменения только благодаря носу и только. Все остальное осталось неизменным, оно лишь менялось с возрастом, как и у всех людей. Ну, разве что в последнее время я немного похудел, из-за этого мои скулы стали острее, профиль лица стал более угловатым, но это же не повод для того, чтобы говорить, что над моим лицом поработал пластический хирург.

Ленни Родригес: Ладно, с лицом понятно, но вот что ты скажешь о цвете своей кожи? Все же ты родился черным.

Майкл Джексон: Да, с ней у меня начались проблемы уже в юном возрасте. Пигментные пятна осветляли ее. Мне приходилось пользоваться тональным кремом на открытых частях тела. Постепенно моя кожа приобрела бледный вид. Заболевание, названное витилиго, достаточно редкое и не распространенное, чтобы знать о нем. Ну а я не решался раньше рассказывать это прессе, потому что просто стеснялся и не хотел давать лишний повод для сплетен.

Ленни Родригес: Одной из причин заболевания витилиго являются сильные или долговременные стрессовые состояния. Я слышал о том, что твой отец сделал так, чтобы у тебя вовсе не было свободного времени на все те развлечения, которые были у других детей твоего возраста, а также заставлял тебя упорно трудиться над карьерой музыканта с помощью своего кулака и ремня, вселяя в тебя ужас.

Майкл Джексон: К сожалению, все так и было. Да, у меня в детстве совершенно не было свободного времени. Мне хотелось поиграть с другими подростками в баскетбол или просто посидеть поболтать, но нет, я шел репетировать. Не я, а отец планировал всю мою жизнь. Мой отец был для нас пятерых настоящим тираном. А то, что я был во главе коллектива Jackson’s five ставило меня отдельно от остальных. Я был образцом для подражания и поэтому не имел права на ошибку, иначе на меня обрушивался гнев отца. Это было ужасно – танцевать или петь и думать о том, что если ты сделаешь что-нибудь не так, забудешься или устанешь, то тебя отстегают или поколотят. Нескончаемые репетиции со своим отцом оставили у меня в душе не один шрам.

Ленни Родригес: Неужели у тебя в детстве не было ни одного друга?

Майкл Джексон: Да – это правда. Я не мог заводить длительные дружеские отношения, потому что был постоянно занят.

Ленни Родригес: Как ты переживал их отсутствие? Ты что-то говорил о своем особом мире.

Майкл Джексон: Понимаешь, мозг ребенка очень чувствителен к фантазиям, он склонен создавать различные сказочные миры, недоступные взрослому человеку из-за его взрослости. В моменты, когда я был один, я создавал себе свой мир, в котором пребывал в течении не только детства, но и всей своей жизни, когда мне было одиноко. Это не аутизм, а совершенно другое чувство, основанное на воображении. Я не хожу и не говорю сам с собой как сумасшедший (улыбается), а обращаюсь туда мысленно, в то же время могу нормально общаться с окружающими людьми. Свой мир я ношу всегда с собой и в любой момент могу очутиться в нем.

Ленни Родригес: То есть твой мир, созданный в детстве, мешал твоему нормальному общению с людьми?

Майкл Джексон: Не совсем так. Люди, которые меня окружали, в большинстве своем имели какие-либо корыстные цели по отношению ко мне. Я просто это чувствовал. Я не имею в виду фанатов, они были преданы мне всегда. Потому я не мог практически ни с кем заводить дружеских отношений. Это было одним из моих сильных разочарований в жизни. Но по-другому не получалось. Я всегда давал людям шанс стать лучше, но очень часто такие шансы делали из меня мишень для насмешек или я становился целью для претворения чужих интересов в жизнь.

Ленни Родригес: Именно поэтому твоими друзьями стали дети?

Майкл Джексон: О, да, ребенок это чудо само по себе. У них очень развитое воображение. С ними очень интересно разговаривать. Они думают совсем не так как взрослые. У них чистый, не испорченный обществом разум, другое отношение к миру, другие понятия любви, дружбы. Сами дети хотят рассказать многое, но взрослые обычно их не слушают и учат своим ценностям.

Ленни Родригес: Ты приглашаешь больных детей и детей из бедных семей в Неверленд, что ты сам с этого получаешь?

Майкл Джексон: Я получаю вдохновение. Ничто в мире не дарит мне так много счастья, как созерцание радости на лице ребенка. Вообще я люблю больше давать, чем получать, в этом смысл моей жизни. Мы часто с ними беседуем на различные темы. Именно несчастные дети, у которых было трудное детство еще более чувствительны и восприимчивы. Таким детям проще привить доброту, уважение к природе, животным. С детьми вообще очень легко найти общий язык. Своими беседами я стараюсь дать им частичку той доброты, которая поможет в будущем сохранить наш прекрасный мир. Я просто обнимаю их, желая дать хоть капельку тепла и добра.

Ленни Родригес: К сожалению вот такие объятья и дали повод для грязных сплетен. Мне самому неловко об этом говорить, я чувствую твою искренность, понимаю как тебе неприятен этот вопрос, но раз мы пишем откровенное интервью Майкла Джексона, то многим хотелось бы знать о случае домогательства к малолетнему мальчику, семья которого подала иск в суд в 2003 году.

Майкл Джексон: Знаешь, этого вопроса я ждал больше всего, потому что давно хочу рассказать об этом. Многие слухи рождались у завистливых людей, многим было на руку распространять такие слухи. Взрослые - это злые и бессердечные люди. Они могут делать разные плохие вещи ради славы или денег. Чем больше звезда, тем больше вокруг нее сплетен и грязи. Мои времяпровождения с детьми не имеют ничего общего с этими грязными слухами. Если посмотреть на меня и трезвым рассудком подумать, - может ли этот человек принести боль ребенку? Он сам получит ответ - нет, никогда и ни за что я не смогу сделать подобное даже под страхом смерти. Даже наоборот, я готов отдать свою жизнь за любого из детей. Мне очень больно думать о том, каким ужасным монстром меня представляют. Не представляешь, насколько сильно я расстроен.

Ленни Родригес: Понимаю тебя. Но, что же на самом деле произошло?

Майкл Джексон: Я.., я даже не знаю как это объяснить. Я ничего вообщем-то и не делал. Быть может однажды я обнимал Гевина, как обнимал многих других детей и кому-то показалось, что происходит нечто подобное.. Если начать с самого начала, то я забрал Гевина и его семью к себе в Неверлэнд, потому что мальчик был смертельно болен, он даже сам не мог ходить, мне приходилось самому возить его на коляске. Я хотел, чтобы последние дни он провел в самом замечательном для ребенка месте. Но через некоторое время он полностью поправился и вскоре должен был вернуться к своей повседневной жизни. Может быть это и послужило причиной моего обвинения. В 1993 году был подобный случай, когда я дал некоторую сумму денег за подобную ложь. До суда дело не дошло, мне просто не хотелось тратить свое время впустую из-за лжи, мне проще было дать родителям ребенка то, чего они так он меня хотели - денег. Так произошло и в этот раз. Сам факт обвинения был очередной ложью для того, чтобы использовать меня как денежную корову. Если в прошлый раз я стерпел подобную ложь, то в этот раз я не желал смиряться с ней. Для всех получилось бы так, будто я на самом деле признаю свою вину и откупаюсь.

Многие люди, которые по каким-либо причинам относились ко мне с неприязнью пришли на судебный процесс со своими вымышленными мерзкими историями. Мне было неприятно не только от их историй, но и от того что люди, которых я хорошо знал и доверял, говорят такое обо мне. Я не мог спать, я мало ел все время, пока шли судебные процессы. Я стал принимать успокоительные и снотворные, иначе у меня просто не получалось уснуть. После в желтую прессу просочилась информация о том, что я принимаю наркотики, а мне всего лишь хотелось спокойствия. Я хотел отдохнуть от кошмара, который трудно представить. Про свою творческую деятельность пришлось просто забыть. Судебные процессы до того истощили меня, что я находился в глубокой депрессии и сильно похудел. Что послужило еще очередным сплетням о моей внешности. Хоть мы с моими адвокатами и выиграли суд, моя репутация была опорочена, я был практически разорен этими людьми, а мой Неверлэнд стал для меня самым ненавистным местом. Меня до сих пор убивает мысль, что за свою доброту я был просто истерзан. В нашем мире, доброта наказуема, люди не верят в искреннее добро, они не способны понять, что не только Бог и ангелы могут дарить добро. Люди судят по себе и, даже не найдя ничего дурного в твоих поступках, они придумают за тебя сами, и выдадут ложь за правду, да так умело и ловко… что и сам будешь готов поверить в это… Это очень больно и горько.

Ленни Родригес: Ты и твои родители были последователями секты «Свидетели Иеговы». Впоследствии ты ее покинул. Жив в религиозной семье у тебя должно было сложиться мнение о боге и религии. Как ты сейчас к этому относишься?

Майкл Джексон: Насчет религии.. думаю если бы я был богом, я бы запретил религию. Она отнимает время, заставляет страдать, быть ограниченным. Мне не нравится религия, религия всегда была ограничением. Какой смысл в почитании Бога, если все время уходит только на это? Вопрос, который часто возникал у меня в детстве: «Разве Бог не хочет добра своим детям?». Я до сих пор не могу понять, почему Бог, если он существует, не видит добра в своих детях. Почему ему часто нужно что-то доказывать, чтобы он был сам добр к тебе, почему Бога нужно бояться? Иегова не мой Бог, я не хочу такого Бога. Он слишком вспыльчив, зол и страшен. Ты когда-нибудь спрашивал себя о том, как живут люди на Земле? Я постоянно себя спрашиваю об этом, считаю, что Бог несправедлив по отношению к хорошим людям. Он никогда не видит тебя, никогда не слышит. Он только смотрит и доставляет тебе еще новые страдания. Если бы он видел мою душу, читал бы мои мысли, то он никогда бы не позволил случиться такому со мной.

Ленни Родригес: После долгого молчания сейчас ты готовишь новое мировое турне. Что тебя заставило сделать этот шаг, ведь после судебных тяжб ты до сих пор неважно себя чувствуешь?

Майкл Джексон: Знаешь, порой я задумываюсь о том Майкле, который был раньше. Сейчас мне хочется воскресить его. Не важно, что я изнурен судами, мне только хочется сказать миру, что я тот самый, какой и был раньше, что мир не убил меня своей жестокостью. Хочу оживить в сердцах своих поклонников ту музыку, которая заставляет их сходить с ума, радоваться жизни, порхать как бабочек. Хочу спеть старые хиты: Billy Jean, Dangerous, Smooth criminal… и получить от этого удовлетворение. Я не могу жить без сцены, я думаю – это должно придать мне сил для новых творческих идей.

Ленни Родригес: В заключении, что бы ты хотел сказать нашим читателям?

Майкл Джексон: Вы никогда не думали, что падший духом человек, снова воспрянет из пепла надежд? Спасибо всем, кто меня поддерживал на данном этапе моего существования. В дальнейшем я сумею оправдать ваши надежды, вы не останетесь забытыми. Когда мы будем там, вы поймете, что вы сделали и кому помогли. Остальным же я скажу - прощайте.

Ленни Родригес: Это все?

Майкл Джексон: Думаю да.

Мы попрощались, и когда я уходил, в глазах Майкла на мгновение промелькнула глубокая тоска, которая отпечаталась в моей памяти, как нечто неизгладимое. И вот он снова улыбается... Я никогда не забуду этот взгляд. И эти странные последние слова... Человек без возраста. Странный парень этот Майкл Джексон, может быть и правда в нем есть что-то неземное? По крайней мере, он совершенно не похож ни на одного из нас.

Интервью Ларри Кингу (часть)
Кинг: Мы должны это обсудить, поэтому вопрос. Какие отношения были у тебя с Майклом Джексоном?
Калкин: Были или есть?
Кинг: И то, и другое.
Калкин: Какая разница...
Кинг: Ну начнём с того, какие были.
Калкин: Он был моим хорошим другом, и им и остаётся! Всё, что происходит сейчас, это не счастливое стечение обстоятельств, и, знаешь...
Кинг: Когда ты впервые встретил его?
Калкин: Я впервые встретил его - ну он типа позвонил мне неожиданно, сказал, -"привет, это Майкл!" Просто - привет. И дело в том, что..
Кинг: Это после "Один дома"?
Калкин: Это после "Один дома". Вообще-то я встречал его и до этого, когда я участвовал в "Щелкунчике" в Центре Линкольна. Я играл Фритца, и он появился за кулисами в один прекрасный день. И у нас была мимолётная встреча, и он вроде бы узнал меня, потому что я играл в "Дядя Бак". И он упомянул это. Потом он совершенно неожиданно мне звонит, и это так странно.. И говорит - "почему бы тебе ко мне не приехать?"
Дело в том, что у меня не было такой же реакции на него, какая была у большинства людей. Большинство любит Майкла Джексона, и он, знаешь, как Бог для них! А для меня - хотя я знал, что он поп-певец, но помимо того, я не был его фанатом. Я думаю, что это было одной из причин, по которым мы сблизились! ..было то, что - поверь мне, что я называл постоянно его козлом.)) Я называл его дураком и он принимал это.))
Кинг: И брат (далее неразборчиво)
Калкин: Да! Мы все так поступали. Он был другом семьи.
Кинг: Что происходило в доме? Это то, что волнует людей.
Калкин: Это и есть странно...
Кинг: Что происходило?
Калкин: Ничего не происходило.. Знаешь, на самом деле, ничего! Я имею в виду, мы играли в видеоигры. Мы, знаешь, играли в его парке развлечений..
Кинг: Он спал в кровати?
Калкин: Да всё дело было в том, что - о, ну спишь в одной спальне с ним. Это как, я не знаю, понимаешь ли ты.. Спальня Майкла Джексона двухэтажная, и там типа три ванные комнаты, и то и другое.. То есть, я спал в этой спальне. Да, но ты понимаешь то, как это происходило.. И всё дело в том, что Майкл не очень хорошо умеет объяснять, и никогда не умел, потому, что он не очень социальный человек. Речь идёт о человеке, который был отгорожен от всего! И который отгораживал себя от всего тоже на протяжении последних 30 лет! И он не очень хорошо умеет общаться с людьми, и не очень хорошо умеет передавать свою мысль. Поэтому, когда он говорит что-либо подобное - он не совсем понимает, почему люди реагируют именно так...
Интервью Маколея Калкина журналу The Face 29/10/2002
"Сейчас, в 2002 году, людям, вероятно, наиболее трудно оценить тот факт в биографии Маколея Калкина, что он давно является одним из лучших друзей Майкла Джексона. Джексон познакомился с ним, когда Маколею было 9 лет, после "Один дома", и с тех пор они близкие друзья. Правда, когда я упомянул эту тему, Маколей заметил, что "все и всегда упоминают Майкла Джексона, и всякий раз, когда я говорю о нём, каждое моё слово всегда печатается, так что целая часть интервью оказывается посвящённой Майклу Джексону", однако он не уклонился от этой темы ни в малейшей степени. И после нашего разговора я не могу не признать, что сам Маколей Калкин умеет быть истинным другом.
"Это то же самое, что и у других людей, - начинает он. - Люди на самом деле не понимают этого, но как и всякого нормального человека, у него есть друзья. Просто я знаю его много лет. Вот и всё. Мы просто поддерживаем друг друга. Он добрый человек, чудесный человек, и я счастлив, что он есть в моей жизни. И я очень счастлив, что он попросил меня стать частью его семьи".
Вопрос: Ты ведь крёстный, верно?
Ответ: Да, крёстный его детей. Всех их.
В: Какова твоя роль как крёстного?
О: Это значит, что я должен быть крутым. (Улыбается) Надо быть таким крутым крёстным, который разрешает им делать что угодно, и ни за что не отвечает, знаете. Я могу им сказать что угодно, показать им что угодно. Надеюсь, мы будем дружить долго, потому что, по-моему, они чудесные, они прекрасные, такие невероятные.
В: А двое старших уже понимают по-настоящему, кто ты?
О: Да. Он сказал... Майкл сказал, что показывал им мой фильм. И теперь они хотят скатиться вместе со мной по лестнице на санках.
В: Они видели "Один дома"?
О: Да, да. Он им недавно показал этот фильм. Они как раз выросли, чтобы всё понять. Он говорит, что они пока еще не очень осознают это как следует - я ведь такой большой, и они всё еще пытаются понять, что я и есть тот девятилетний мальчик.
В: Ты должен знать и другую сторону того, почему люди считают это странным. У людей много... мнений о нём.
О: Да. Но, я хочу сказать, со мной так никогда не было, потому что я его знаю очень давно. Конечно, я знал что-то о Майкле Джексоне, когда впервые встретился с ним, но не так много. Он просто был моим другом, который понимал, через что я прошёл...
В: Это из-за ваших отцов? Или просто из-за вашего схожего жизненного опыта в целом?
О: Я уверен, отчасти это из-за отцов, хотя я не совсем в курсе; я не очень хорошо знаю историю его отца. Мы же не сидим, рассказывая друг дружке жуткие истории из нашей жизни - этим мы занимаемся в последнюю очередь. Мы просто хорошие друзья. Ничего особенного. Людям нравится выдумывать что-то на основе этого, но не мне.
В: М-м-м, незачем ходить вокруг да около. Ты знаешь, что многие люди искренне верят, что у него проблемы в общении с детьми.
О: Люди верят в то, во что хотят верить, знаете. Сейчас мне вообще всё равно, в чём правда, то есть, конечно, это важно, но в то же время это уже распространилось так сильно... Это уже вышло из-под контроля, особенно его контроля. Это никогда и не было под его контролем...
В: Ну, если только он не делал тех вещей, в которых его обвиняли. Я имею в виду, если он не делал ничего из того, в чём его обвиняли...
О: Он никогда ничего не делал со мной или при мне, ничего подобного.
В: Но если он ничего не сделал, то это одна из самых возмутительных несправедливостей...
О: Вот именно.
В: ...а если сделал, то нет.
О: Я думаю о многих из тех историй - многие люди просто хотят, чтобы это было правдой. Просто потому. что это делает фантастический тираж.
В: Тебе должно быть понятно, что раз люди верят в это, то и ты, как его самый юный друг, можешь кем-то считаться...
О: ...участником чего-то такого?
В: Именно.
О: Ну, нет. Я никогда не миел отношения ни к чему такому.
В: Тогда тебе это должно быть очень странно - то, что в твоей жизни является доброй, настоящей дружбой, другими видится вот в таком свете.
О: Да, верно. Я не знаю... Как я сказал, ничего подобного никогда не происходило при мне. Нет. Я просто старался поддержать его тогда, как это бы сделал любой настоящий друг.
В: В то время твой отец запретил тебе публично высказаться?
О: (Кивая) Угу.
В: Тебе неловко из-за этого?
О: М-м-м, я бы сказал, конечно, я хотел это сделать. Я понимаю, почему мой отец так поступил... но он [Майкл] был моим другом, и я очень хотел это сделать.
В: Есть очень милая цитата, пару лет назад Майкл Джексон сказал о тебе: "Он Гекльберри Финн для моего Тома Сойера".
О: Да, да. Я согласен с этим. Я точно был тем, кто помогал ему влипнуть во всякие хулиганские неприятности. (Смеясь) За этим я там и был.
В: А, так это ты его сбивал с пути истинного?
О: Думаю, да.
Он рассказывает мне, как, когда он был маленьким, они вдвоём вместе пробирались в кинотеатры, после того, как фильм уже начинался. Я сказал ему. что это очень грустно - два невероятно знаменитых человека никогда не могут увидеть первые десять минут фильма. "Мы просто хотели посмотреть настоящее кино в натсоящем кинотеатре, - говорит он. - У него есть свой собственный кинотеатр..." Как-то раз они смотрели "Детскую игру".
В: Ты по-прежнему чувствуешь, как ты однажды сказал, что Нэверленд единственное место на свете, где тебе абсолютно комфортно?
О: В основном, да... Я ездил туда в этом году. Я обычно стараюсь побывать там раз или два в году, просто чтобы расслабиться. Просто отдохнуть. Я хочу сказать, это прекрасное место, и он очень открытый и щедрый, и очень благодарен мне за то, что может разделить всё это со мной. Я просто приезжаю туда хорошо провести время и отдохнуть.
В: В твои 22 года, каков твой типичный день в Нэверленде?
О: Да это то же, что и в восемь. Просто занимаюсь всеми теми безумными вещами, которыми там только можно. Как я сказал. у него там есть кинотеатр, компьютерные игры, всё такое.
В: Ты уже знаешь, что он думает о твоём последнем фильме? [Этот вопрос имеет отношение к новому фильму с участием Маколея "Монстр на вечеринке", в котором Мак играет убийцу в гей-клубе.]
О: Я с ним еще не говорил об этом. Посмотрим. Я уверен, у нас с ним будет очень интересная беседа об этом.